(2019 год) Революция и гражданская война, как проекция всероссийского предательства (протоиерей Владислав Шмидт, апрель 2019)

(Доклад настоятеля храма свт. Иоанна Златоуста протоиерея Владислава Шмидта по материалам книжной выставки прошедшей в воскресной школе св. княжны Ольги Николаевны при храме св. Иоанна Златоустого 31 марта - 23 апреля 2019 г. Прочитан на встрече с учителями истории, прошедней 23 апреля 2019 г.)

Революционный омут 1917 года и последующая Гражданская война оставили зловещий кровавый след в русской истории и русской жизни. Во всемирном опыте человеческой цивилизации, пожалуй, не было более кровавой, бессмысленной и жестокой бойни. Эти события унесли не только многомиллионные жизни, но и изуродовали судьбы поколений, исказили лик страны, сделали её и нас онтологическими инвалидами.

Мы не отдаём себе ясного отчёта в том, что произошло. Спустя столетие, имея опыт осмысления этих событий  в исторической, философской, духовной, художественной мысли сменивших друг друга четырёх поколений, мы всё-таки не сделали должных выводов из того, что произошло. После мучительных раздумий философов русского зарубежья, после Булгакова и Бердяева, Набокова и Шмелёва, после военных мемуаров белых генералов и красных командиров, после всей этой «литературы побитого человека и того, кто его побил» (В.В. Розанов). После всего этого мы всё равно не в силах понять, что Россия, предавшая и убившая своего Царя, перестала быть Россией. Анатомия предательства, вызревавшая весь XIX век, взорвалась кровавым нарывом в веке XX, и затопила отравленной кровью Русскую землю. И мы до сего дня «живём, под собою не чуя страны» (О.Э. Мандельштам). Мы живём, как будто, в тех же пространственно-временных координатах, но это не так. Потому что по слову и предощущению Ахматовой: «всё расхищено, предано, продано…». Нет той страны, бывшей до рокового семнадцатого года. Страны, со сложной и хрупкой культурной парадигмой, с много сословной взаимосвязанностью и интуитивным притяжением к земле, как источнику всех благ. С мистическим ощущением вселенской христианской миссии и стремлением её осуществить. И времени того уже нет. Большевики отменили старое время и в прямом и в образном смысле. В их интерпретации, после октября 17-го, начался отсчет новой эры. Произошло обнуление человеческой цивилизации и культуры. Большевики на полном серьёзе задумывались о новых названиях для дней и месяцев года, как до них это было в годы французской революции конца XVIII века. Характерно и то, что время отменили как бытовую субстанцию. Вводя Григорианский календарь, новые хозяева России рассогласовали весь внутренний уклад христианского традиционного общества, живущего согласно церковным праздникам. Отзвук этой беды раздаётся до сих пор, когда в Рождественский пост, в самый его строгий период, общество и государство приглашает нас за праздничный и обильный новогодний стол.

Но главный удар был нанесён по людям, по хрупкому миру межличностных отношений, когда в прокрустово ложе марксистских догматов укладывалось живое тело народа. Когда уничтожались целые сословия населения страны только из-за своей принадлежности к «отжившим классам». Следует вспомнить, как в это же время со дна общественной жизни поднимается весь ил, вся тина далеко не лучшей части населения, которые приспосабливаются и мимикрируют под постоянно меняющийся социально-политический фон. Революция и гражданская война резала на части живое тело страны, государства и народа. Этот раздел прошелся не только по географической карте, но и отразился в жизни сословий, классов, семей. Все возможные низменные чувства вышли наружу и затопили собой повседневную жизнь. Чудовищные по своей жестокости акты классовой ненависти и «экспроприации экспроприаторов», сопровождаемые насилием и неоправданным кровопролитием прокатились по всей стране. Ненависть и непримиримая вражда бушевали и внутри крестьянского мира, внутри сообщества рабочих. Человеческая личность перестала быть ценностью в гласах общества. Человеческая жизнь подвергалась смертельной опасности и ежеминутному истреблению при полном равнодушии прочей части населения. Понимая неотвратимость запущенного процесса распада, поэт Максимилиан Волошин написал тогда горькое, пронзительное стихотворение:

 

С Россией кончено... На последях

Ее мы прогалдели, проболтали,

Пролузгали, пропили, проплевали,

Замызгали на грязных площадях,

Распродали на улицах: не надо ль

Кому земли, республик, да свобод,

Гражданских прав? И родину народ

Сам выволок на гноище, как падаль.

 

О, Господи, разверзни, расточи,

Пошли на нас огнь, язвы и бичи,

Германцев с запада, Монгол с востока,

Отдай нас в рабство вновь и навсегда,

Чтоб искупить смиренно и глубоко

Иудин грех до Страшного Суда!

 

Давайте задумаемся, попробуем понять, отчего так случилось в нашей стране и в нашей истории? Отчего, казалось бы, получив все возможные права и свободы, к которым крестьянство и рабочие стремились многие десятилетия, они стали резать, грабить, насиловать, уничтожать друг друга самыми жестокими способами? Ответ может быть дан только в свете тех перемен, которые произошли в феврале 1917 года, когда Государь подписал своё отречение от Всероссийского престола. 2 марта у него было вырвано пресловутое отречение (заметьте: не оформленное и не подписанное как полагалось в таких случаях в виде Манифеста), и тогда же вышел знаменитый «Приказ № 1» начавший процесс развала русской армии, командиры которой предательски отступили от Царя. Пройдёт еще немного времени и Керенским, а затем и большевиками, будут отменены все законы, по которым прежде жила страна. Задекларированные декреты на практике работать также не будут. Продолжится всё тот же «чёрный передел» собственности. Но и власти, которую можно было бы расценить как высшую, над-законную, также не будет. Дело в том, что в России, ещё со времён Древнерусского государства князя Владимира, существовало такое видение власти, при котором кроме законов, по которым регламентировалось народное общежитие, должна быть ещё и высшая, находящаяся вне юрисдикции человеческого законодательства, власть. Эта власть Помазанника Божия, которая давала ему возможность вынести оправдательный приговор тому, кто по всей силе юридических законов подлежал наказанию. Об этой власти, как способности миловать и прощать, писал первый митрополит Киевский Илларион в известном поучении «Слово о законе и благодати», на заре русской цивилизации (ок. 1037 г.). В ментальности крестьянина, отсутствие этой высшей властной инстанции было равносильно исчезновению Божией благодатной власти и её удерживающего начала. Разлившаяся по России жестокость и кровопролитие есть результат отступничества русского общества от Государя и последующее оставление им престола. По сопоставлению: «Если Бога нет – то всё можно».

На представленной выставке, книги разделены по принципу Гражданской войны: «свои – чужие». Но было бы большой ошибкой считать, что все «свои» - это те, кто хотел и мечтал сохранить страну  в том незыблемом традиционном укладе, в котором она жила до февраля 1917. Потому что всё Белое движение (за редким исключением) было антимонархическим и шло на поводу у врагов Русской государственности. Поэтому книги на выставке либо свидетельствуют о нравственной правде оклеветанного и убитого императора Николая II, либо продолжают клеветать и плести наговоры на его служение, верность истине и образ правления и всю вину за революцию и последующие потрясения возлагают на него. Отличительной чертой нашего времени является то, что таких книг на рынке становится всё больше и больше.

Самая тяжёлая часть этой литературы – страницы посвященные Красному и в меньшей степени Белому террору. Читать их и смотреть иллюстрации к ним поистине невыносимо. Все дни, пока готовилась выставка, я часто думал над вопросом: каким художественным образом можно было бы их объединить? Каким символом подытожить эту безумную и ничем не оправданную бойню, для того чтобы не было так страшно жить, продолжать работать, думать о каких-то перспективах? Потому что искусство обладает такой возможностью, которая всегда стремиться сгладить ужас земных реалий. И вдруг передо мной встала невероятная по силе экспрессии и заключённой в её символах загадка картины Кузьмы Сергеевича Петрова – Водкина «Купание красного коня». Написанная в 1912 году, она стала своего рода знамением прошедшей тогда выставки художественного объединения «Мир искусств» и была помещена над входом в неё, как своего рода манифест эпохи. Сам автор считал её пророчеством к начавшейся в 1914 году Первой мировой войне. Правда, своё мнение он неоднократно менял: в феврале 1917, после отречения Государя, он писал в одном из писем, что пророчество, на самом деле, начинает сбываться только сейчас, а в октябре того же года, вновь отмечает провиденциальную сущность картины. Я бы отметил, что эта картина являет пророчество, которое ещё не исполнилось. Мы наблюдаем за тем, как могучая, ярко-красная фигура коня увлекает сидящего на ней хрупкого, нагого мальчика-всадника в омут холодно-синего озера заключённого в сферическую перспективу свойственную многим полотнам художника. Здесь время замыкается как в шатре мироздания и становится вечностью. И весь этот образ разгоряченного, мощного, дико косящего глазом животного и сидящей на нём вытянутой и такой беззащитной, так фотографически похожей на наследника цесаревича Алексия фигуры, поразительно совпадает с той исторической ситуацией, о которой идёт речь. Конь входит в воду, и далее мы видим, как во фрагментарном повествовании иконописи, его же, но уже окрашенного в более светло красные тона. Как будто красный цвет, а этот цвет - символ крови и жертвы, отмывается, и он погружается в воду, которая, символизирует силу испытания и очищения. И, наконец, в последнем фрагменте, мы видим всадника, выходящего из воды и ведущего под уздцы ослепительно-белого коня. Если рассматривать картину «Купание красного коня» под таким углом восприятия, то можно предположить, что заложенное в ней пророчество даёт нам надежду ожидать, что не всё так плохо в нашей коллективной истории и судьбе. Что купание-искупление народа и государства увенчается нашим очищением и благополучным возвращением к своим духовным истокам, несмотря на все неправды и заблуждения, так свойственные текущему веку.

Назад к списку