(2019 год) И вечный бой. Покой нам только снится (протоиерей Владислав Шмидт, март 2019)
Гражданская война в России не окончена. Давно уж опрокинут «Черный барон» Врангель в волны Черного моря. Давно взято Приморье - «белой армии оплот», а гражданский мир в России так и не наступил. Террористическая по своей структуре и методам управления партия большевиков продолжила войну с народом покоренной ею страны. 19 марта 1922 года Ленин, в связи с изъятием церковных ценностей, направил секретное письмо членам Политбюро ЦК РКП(б): «… Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий». (Архивы Кремля в 2-х книгах. Кн. 1 – Политбюро и церковь. 1922-25 гг. М. Новосибирск 1997. с.140-144). Несколько десятилетий в стране искореняли не только служителей различных религий, истребляли, как сословие, казачество, изводили на корню инициативное крестьянство, напрочь запретили купечество, обозвав его спекулянтами. Всех представителей дворянства, которые не пошли в услужение пришедшим к власти бандитам, объявили «бывшими людьми» и, вообще, всех подозрительных в нелояльности сделали «лишенцами» и людьми второго сорта. Истребление собственного народа продолжалось не одно десятилетие.
Некоторым может показаться, что режим Сталина, ставшего у власти в 1924 году, был иной, чем ленинский. Пожалуй, он был еще страшнее и удушливей кровопролитного этапа гражданского противостояния. Людей продолжали унижать и уничтожать просто потому, что они есть, что еще живут и помнят другую, нормальную жизнь, прерванную этим всероссийским безумием. Гражданская война продолжалась, и врагом в ней был всякий, любой встречный и сослуживец, приятель по ВУЗу и партнер по спорту, квартирный сосед и родной сын… Обнаруженных «врагов» принуждали разоблачить себя перед партией и народом, чтобы затем примерно наказать, для того, чтобы прочим неповадно было. Затихая и возобновляясь, Красный конь скакал по горам и долам несчастной страны, истребляя всё лучшее и загоняя в подвалы сознания всё искреннее и благородное.
Этот образ несущейся конницы воскрешает в памяти пророческие слова Александра Блока из цикла «На поле Куликовом»:
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь — стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной —
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы — ночной и зарубежной —
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи…
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!
И не унять этот бешеный галоп. Страна сошла с ума и не в силах остановиться, и не желает опомниться. Стихотворение, написанное в 1908 году, связано с предчувствиями грозных событий, и поэт сравнивает современную ему Россию с Русью эпохи монгольского ига. Он отождествляет своего героя с ратником, которому суждено стать в строй защитников родной земли, и, вероятно, сложить свою голову в решающей битве. В нашей мифологии Куликовская битва – это такого рода сражение, которое тактически было увенчано победой, но стратегически, в дальнесрочной перспективе, мало что решило. Ещё сто лет после этой победы Русь выплачивала дань монголам и целовала сапог их ханов. И ещё 400 лет, до присоединения Крыма, была территорией, с которой хищные степные захватчики угоняли в страшное рабство русских людей. Нам не понятно сейчас, какие чувства вызывал и что сулил для русского поселенца-хлебороба отдаленно слышимый и нарастающий гул конских копыт. Чего ради воевать? Никто и имени не запомнит, всё напрасно, всё канет в далёкие страны с невольничьим ошейником на цепи. Пушечное мясо для непонятных, нечеловеческих целей бытия…, но рука сжимает щит с образом Спаса, а мысли обращаются с молитвой к Богородице. Эта, рационально неосознанная, но инстинктивно осязаемая покорность своей неотвратимой судьбе, всегда составляла неотъемлемый удел русского миросозерцания:
Я — не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена!
Принимая эстафету у Блока, Иосиф Бродский в стихотворении 1965 года начинает прямо с тех же знаковых строк:
И вечный бой.
Покой нам только снится.
И пусть ничто
не потревожит сны.
Седая ночь,
и дремлющие птицы
качаются от синей тишины.
И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули,
разучившиеся петь,
кричали нам,
что есть ещё Бессмертье...
... А мы хотели просто уцелеть.
Простите нас.
Мы до конца кипели,
и мир воспринимали,
как бруствер.
Сердца рвались,
метались и храпели,
как лошади,
попав под артобстрел.
...Скажите... там...
чтоб больше не будили.
Пускай ничто
не потревожит сны.
...Что из того,
что мы не победили,
что из того,
что не вернулись мы?..
Не сложно заметить, что если у Блока лирический герой хотя и страшится смерти, но принимает её неотвратимость, олицетворяя себя с силами света, то у Бродского уже произошел тот нарастающий надлом в сознании и его герой хочет только покоя. Понимая, что иной судьбы было не дано, он принимает и эту судьбу, но просит о последнем снисхождении: забудьте, не тревожьте вечный покой, «прокляты и забыты».
Возникает вопрос: это что, вековая судьба России – не жалеть своих детей? Когда смотришь на памятники Родины - Матери, поставленные после Великой Отечественной Войны, понимаешь, что отчасти это так. Это не просто Стабат Матер, скорбящая о конечной утрате своих сыновей, это ещё и душа народа, смирившаяся с тем, что её судьба - родить, вскормить, отдать навсегда и оплакать. Потому что война идёт. Потому что жертвы будут непременно. А значит, необходим запас жалости, любви и сострадания. Россия, которая уже давно не живет по Божьим заветам, остаётся на глубине своей, такой христианской страной, какой запомнили её дьякон Павел Аллепский, Лесков, Бунин, Шмелёв, Федотов…. Здесь победитель не тот, кто взял вверх над супостатом, а тот, кто умер и воскрес. А значит, победил зло смерти в самом существе. Ведь главное в жизни не бывание, а человечность. Те вечные ценности, которые один поэт назвал «святое наше воинство» - совесть, благородство и достоинство. А за них не страшно и смерть принять. Это для тех, кому Христос сказал: «будьте, как овцы среди волков». А до тех пор этот бешеный галоп степной кобылицы и вечный бой.… Откройте страницы любого интернет-форума. Какие баталии там ведутся, как по любому вопросу накаляются споры и страсти, до перехода на личные оскорбления. Как прелестно защищали казаки от сноса в Крыму в 2014 году многочисленные памятники Ленину, который положил начало уничтожению этого беспокойного сословия. Это что? «Глупость, Предательство?» Мы с февраля 1917 года в нашем обществе не достигли народного примирения. И не достигнем, пока не поймём, что нельзя прийти к благоденствию и благополучию ценой измены и вероломства, трусости и обмана. Это именно то, что произошло в том далёком феврале. Пророческий голос Блока бьется в ушах, в висках, полыхает зарницами грядущих потрясений. Ничего не будет, а только этот безумный гон степных кобылиц. «Россия – эта огромная равнина, по которой носится лихой человек» . Откуда это - из Чехова? Из Михалкова? Пророческий голос Бродского устало шепчет: «Ничего не нужно: есть лишь покой и воля»…
«Вся Россия наш сад... Мы отстали, по крайней мере, лет на двести, у нас нет ещё ровно ничего, нет определённого отношения к прошлому, мы только философствуем, жалуемся на тоску и пьём водку. Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом…» - это рецепт от доктора Чехова. И ещё один, о том, как сохранить Вишнёвый сад России, от него же, устами 87-летнего лакея Фирса: «В прежнее время, лет сорок-пятьдесят назад, вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили, и, бывало…, сушеную вишню возами отправляли в Москву и в Харьков. Денег было! И сушеная вишня тогда была мягкая, сочная, сладкая, душистая… Способ тогда знали. Забыли. Никто не помнит». Может и прав Платон в том, что наше знание – есть припоминание? Всех вспомнить и всех пожалеть.
Но эти мысли были бы не полны, если не прибавить к ним стихотворение Наума Коржавина, которое, при всём своем гротеске, напрямую касается заданной темы:
Любовь к Добру разбередила сердце им.
А Герцен спал, не ведая про зло...
Но декабристы разбудили Герцена.
Он недоспал. Отсюда всё пошло.
И, ошалев от их поступка дерзкого,
Он поднял страшный на весь мир трезвон.
Чем разбудил случайно Чернышевского,
Не зная сам, что этим сделал он.
А тот со сна, имея нервы слабые,
Стал к топору Россию призывать,-
Чем потревожил крепкий сон Желябова,
А тот Перовской не дал всласть поспать.
И захотелось тут же с кем-то драться им,
Идти в народ и не страшиться дыб.
Так началась в России конспирация:
Большое дело - долгий недосып.
Был царь убит, но мир не зажил заново.
Желябов пал, уснул несладким сном.
Но перед этим побудил Плеханова,
Чтоб тот пошел совсем другим путем.
Всё обойтись могло с теченьем времени.
В порядок мог втянуться русский быт...
Какая сука разбудила Ленина?
Кому мешало, что ребёнок спит?
На тот вопрос ответа нету точного.
Который год мы ищем зря его...
Три составные части - три источника
Не проясняют здесь нам ничего.
Да он и сам не знал, пожалуй, этого,
Хоть мести в нем запас не иссякал.
Хоть тот вопрос научно он исследовал,-
Лет пятьдесят виновного искал.
То в «Бунде», то в кадетах... Не найдутся ли
Хоть там следы. И в неудаче зол,
Он сразу всем устроил революцию,
Чтоб ни один от кары не ушел.
И с песней шли к Голгофам под знамёнами
Отцы за ним, - как в сладкое житьё...
Пусть нам простятся морды полусонные,
Мы дети тех, кто недоспал свое.
Мы спать хотим... И никуда не деться нам
От жажды сна и жажды всех судить...
Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!..
Нельзя в России никого будить.
Протоиерей Владислав Шмидт
25.03.2019
Назад к списку